Ласка и её следы .

Гидросооружение насосной станции, построенное на берегу водоёма, предназначалось для подачи технической воды на электростанцию. Вода, в свою очередь закачиваемая мощными шеститонными насосами, регулярно подвергалась очистке на специальных сеточных фильтрах. Весь мусор, который был в воде: доски, ветки, тина, водоросли, отсеивался и выбрасывался. Фильтровалась и попавшая рыба. Вот и сейчас крупная партия окуня, видимо, претерпевающего замор, попала на фильтровальные сетки. Весь мелкий окунь вместе с ракушками и незначительным мусором был одной большой кучей выброшен в снег. Но недолго эта рыбная масса оставалась незамеченной. Не прошло и нескольких часов, как вокруг нарисовалось множество следов галок и сорок, принявшихся потихоньку растаскивать столь халявную добычу. Но главным охотником до свежезамороженной рыбёшки оказался самый миниатюрный и невидимый хищник – ласка. Всё это время она жила на территории насосной станции, но ни разу так и не попалась на глаза. О её присутствии в течение нескольких последних лет говорили лишь следы. Но сейчас, при таком изобилии корма, она стала меньше прятаться в сугробах и чаще появляться на поверхности. Как-то ночью, в одну из своих смен, я вдруг заметил этого симпатичного зверька, высунувшегося из снежной норки, устроенной под пластом смёрзшейся рыбы. Под этой, слипшейся на морозе, «лепёшкой» из мелкого окуня ласка устроила целую сеть подснежных тоннелей и пользовалась ими весьма умело. Я подозревал, что если зверёк появился однажды, он непременно появится и вновь. Нужно только затаиться и подождать. Предчувствие не подвело. Ждать пришлось недолго. Что тут началось! Не успел я усесться неподалёку, как ласка без боязни принялась весьма активно «изучать» меня. На нас светил тусклый фонарь, но даже этого света было достаточно для нашего знакомства. Ласка шныряла всего в метре от меня, пропадала в снежных норках, внезапно появлялась в других; самым неожиданным образом, она обнаруживала себя в самых непредсказуемых местах. За её движениями невозможно было уследить. Юркий, белоснежный зверёк с коротким и столь же белоснежным хвостом терялся на фоне снега, выдавали его только стремительные движения. Чтобы лучше рассмотреть меня, ласка забегала на высокий сугроб и, вытягиваясь на задних лапках, смотрела мне прямо в лицо. Ощущения от такого тесного и фактически первого знакомства с этим наименьшим представителем семейства куньих были непередаваемыми. За всю жизнь это было самое полноценное и долгое наблюдение за очень скрытным зверьком. До этого были лишь беглые встречи, пересчитать которые можно в буквальном смысле по пальцам.

Взрослая ласка-самка не только самый мелкий представитель куньих, но и самый крохотный хищник нашей страны. Масса маленьких самочек, в среднем, составляет всего около 40 г, длина туловища – 14-16 см; хвост у ласок средней полосы обычно короткий, около 3-х см. Самцы крупнее и тяжелее. Их масса иногда может достигать и даже превышать 100 г, а длина тела доходить до 22-25 см.

Ласка схожа с горностаем, животным, проживающим бок о бок с ней. Оба – необычайно энергичные мелкие куньи, со змееподобным и невероятно гибким, вытянутым телом и короткими лапами. Оба в бесснежное время имеют сверху бурый цвет, резко граничащий с белым низом, и оба белеют на зиму. Но горностай крупнее. А ещё их можно различать по хвостам. Ласка короткохвоста, и цвет её хвоста однотонный: либо бурый летом, либо столь же белоснежный зимой. Горностай имеет более длинный и двухцветный хвост, который в любое время года ещё и чёрный на кончике, что особенно заметно зимой.

Ласка ведёт очень незаметный и скрытный образ жизни. Увидеть её в природе – удача! В бесснежное время она практически не оставляет никаких следов своей и без того скрытной жизни. Но с выпадением снега всё резко меняется. По крохотным следочкам мы сразу же узнаём о её «появлении». А поскольку следы деятельности ласки лучше рисуют представление о ней самой, то в дальнейшем я остановлюсь на зимнем образе жизни этого зверька.

К началу зимы, обычно в ноябре, коричневая всё лето ласка полностью перевоплощается, одеваясь в белоснежную шёрстку. 26 ноября 2005 г. я наблюдал самку, активно прыгающую по опавшей листве, запорошённой первым снегом, в заболоченном лесу. Её зимний наряд был полностью сформирован. Также полностью белого зверька я встретил на окраине города, в 2011 году, но почти месяцем раньше – 29 октября. То есть, ещё не наступил ноябрь, а ласка, чисто визуально, уже полностью «дошла». Снегопада ещё не было, а потому зверёк, мелькающий белым призраком посреди отсыревшей от непогоды и почерневшей травы пустыря, даже в вечерних сумерках пасмурного дня, был виден как нельзя лучше. Любопытно, но даже зимой мех ласки негустой, короткий и прилегающий к телу. Это связано с тем, что ласка, подобно и другим мелким млекопитающим, в зимнее время, и особенно в сильные морозы, целиком и полностью зависит от снежного покрова. Именно в снегу, минируя его толщу, и под ним, проникая в различные пустоты, подземные ходы кротов и мелких грызунов, ласка зимой проводит большую часть жизни. Она не меньше, чем её жертвы - мышевидные грызуны и землеройки, зависит от теплозащитных свойств снега и появляется на поверхности, если вынуждают обстоятельства. Там, где высокий, жёсткий травостой, особенно по дорожным кюветам и канавам, противостоит массе снега, образуя целые лабиринты пустот, да ещё при обилии корма – почти наверняка можно встретить следы обитания этих охотников. Такие природные ниши являются идеальными местами их обитания. Губительными для ласки являются оттепели, сменяющиеся сильными морозами, в результате чего зверьки не могут проникнуть под снег и часто бегают верхом. В такие бедственные зимы об этом говорят многочисленные и очень длинные следы ласок на снегу с безуспешными попытками закопаться под его спасительную толщу. Первые в сезоне следы ласок появляются, когда землю покрывает первый снег. Если первый снегопад щедр и снежный слой образуется высокий и рыхлый, то зверьки в буквальном смысле купаются в нём, ныряя и выныривая в самых разных местах. При этом след то пропадает в снежной норке, то вновь появляется. Диаметр снежной норки средней по величине ласки составляет 2 – 2, 5 см.

Места обитания ласок совершенно мозаичны. Её следы можно встретить в самых разных местах. Это опушки различных лесов, заболоченные и разреженные лесные массивы, низинные и моховые болота, заросли кустарника по сырым низинам, пойменные и суходольные луга. Но особенно предпочтительны для ласок открытые места с богатым травостоем, окраины полей, поросшие кустарником, заброшенные деревни, заросшие сорняком пустыри по городским окраинам, придорожные канавы и покрытые бурьяном окраины бывших торфяных полей. Проникают ласки и в города, обживая скверы и парки. В. Гудков, замечательный натуралист и следопыт, отмечает, что постоянно встречал следы прыжков ласки в Битцевском парке Москвы, а раз заметил их на обочине Севастопольского проспекта.

Ласка, как ненасытный и кровожадный хищник, способна напасть на любую доступную ей добычу. Охота её начинается воровством птичьих яиц и птенцов и заканчивается нападениями на тетеревиных птиц, как это не единожды отмечалось в старой охотничьей литературе. Всё же у нас, в средней полосе, главнейшей и основной добычей ласок являются, прежде всего, полёвки, неважно какие - обыкновенные, тёмные, пашенные, рыжие лесные или экономки. После идут мыши: лесные, полевые, домовые и прочие, а также землеройки, которых, например, не ест лисица. С необычайным возбуждением ласка нападает на свою добычу, убивая жертву мгновенным укусом в затылок. В природе при обилии корма ласка первым делом наслаждается мозгом убитой, например, полёвки, выгрызая его из черепной коробки. Причём, может при этом не дотронуться ни до чего другого: ушей, мяса, челюстей и т. д. После чего сворачивается рядышком, чтобы вздремнуть. О хищничестве ласки красноречиво пишет зоолог Ю. М. Смирин, проводивший научные эксперименты над мышами в ветхом домике в лесу, основанные на взаимоотношениях грызунов с охотящимися на них хищниками (совами). «Несколько раз случай «помогал» нам поставить эксперимент иного рода: в дом из окружающего леса забирались ласки – хищники, от которых грызуны не могли укрыться нигде. И результат этих «экспериментов» был простой: ласки в самое короткое время уничтожали всех без исключения зверьков; и хорошо и плохо освоивших территорию, и доминантов, и подчинённых». Несколько лет назад мне удалось увидеть, как ласка тащила убитую ей полёвку. Солнечным февральским утром белоснежный хищник короткими прыжками пересекал покрытую редким бурьяном луговину старого торфяника. Если бы не тёмная жертва в зубах, я бы не заметил ласку на снегу. Держа тяжёлую добычу в пасти, хищник круто вытянул голову и шею вверх, совершенно, по-змеиному. Увесистая ноша удерживалась на весу, царапая о снег то хвостиком, то лапкой. При моём приближении ласка бросила добычу и скрылась под снегом. Это была средних размеров полёвка (точный вид я тогда не установил, но думаю, что экономка) с длиной тела 9,5 см, хвоста – 3,6 см и массой – 22,5 г. Учитывая размеры ласки и прикинув её вес, я пришёл к заключению, что добыча составляла едва ли не половину массы самого охотника! Признаюсь, я тогда лишил хищника его заслуженной добычи; брось я полёвку там же, ласка непременно бы вернулась за ней. Но мне было интересно взвесить её добычу, а потому я забрал её.

Следы ласки столь же миниатюрны, как и она сама. Следы передних лапок чуть мельче, но иногда это незаметно. Например, чёткие размеры отпечатка следа ласки-самки на влажном снегу – 9-11 мм, то есть, около сантиметра (длина и ширина примерно одинаковы). Следы самца несколько крупнее, у нас, в средней полосе, это – 12-18 мм. На мелком влажном снегу видно, что отпечатываются все пять пальцев, но бывает, что видно только четыре. Как и другие мелкие куньи, ласка передвигается прыжками, ставя задние лапки в следы передних. Но нередко одна задняя лапка промахивается, и тогда след прыжка получается тройным. При более стремительном передвижении прыжок состоит из отпечатков все четырёх лап. Обычная длина прыжка ласки – 20-30 см; но бывает, уменьшается (12-14 см) и, наоборот, увеличивается до 45-50, а в редких случаях, и того больше. При переноске пойманной добычи, в зависимости от массы жертвы, длина прыжков ласки в той или иной мере сокращается. По следам видно, что ласки, как, впрочем, горностай и норка, обычно не съедают сразу свою добычу на месте поимки, а перетаскивают её в какое-то укромное место. В таких случаях, сбоку от основного следа тянутся либо прерывистые, либо сплошные «потаски». Несмотря на то, что ласка, как и горностай, стараются поднять добычу как можно выше, удерживая её в зубах, последняя всё же касается снега, чертит по нему периодически, рисуя сбоку штрихи, полоски или ямки. В феврале 1994 года я зарегистрировал максимальное (в своей практике) расстояние, которое небольшая ласка тащила добычу (скорее всего мышевидного грызуна) – не менее 150 метров, по ровной открытой местности, редко покрытой невысоким бурьяном. Начальный пункт поимки добычи – опушка смешанного леса, конечный – заросли кустарника на низинном болоте.

Но вернёмся к моей знакомой ласке, с которой я начал этот очерк. Я встречался с ней и позже. Весь январь и февраль она жила около рыбьего «морозильника», поселившись под снегом, всего в двух метрах, под перекрытием металлической конструкции. Хорошо наторенная, глубокая тропа в снегу связывала источник пропитания зверька с его подснежным убежищем. Иногда ласка, на исходе коротких зимних дней, подолгу смотрела на меня из снежной норки, но приближаться не решалась. После снеготаяния, в апреле, я осмотрел приблизительное место, где зимой проживала эта ласка, и не обнаружил явных её следов пребывания там. Но, к своему удивлению, нашёл нечто иное и загадочное. На прелой траве было разбросано полтора десятка пустых раковин большого прудовика, частично разгрызенных и проколотых, как будто зубами. Ракушки были из того же мусора, выброшенного вместе с рыбой и водорослями на улицу. Но словно сама ласка перетащила их в своё убежище и съела содержимое, допустим, в оттепель, поскольку хрупкая скорлупа была почти цела. Замороженного внутри раковины моллюска, не разбив полностью всей скорлупы, не под силу извлечь даже маленькой ласке. Мелькнула даже мысль о том, что зверёк натаскал пустых ракушек, используя их в качестве своеобразной подстилки. Как-никак, а наполнены воздухом. Я не стал делать нужные рисунки, поскольку не был уверен на сто процентов, что это дело рук и зубов ласки. И оставил так, как есть. Под сомнением. Речной моллюск был как-то не свойственен этому, вроде бы, типичному мышееду. Тем не менее, ракушки были кучкой брошены именно в том месте, где в течение почти всей зимы обитал этот хищный зверёк.

На самом деле, мы знаем об этом хищнике очень мало. Вся жизнь ласки, как и других скрытных животных, для нас не видима. Частично о появлении таких животных и их образе жизни могут говорить следы жизнедеятельности. Но и они в ряде случаев не ставят окончательной точки во многих сторонах поведения того или иного вида животного и оставляют многие вопросы открытыми. В этом, собственно, и кроется истинный интерес для любого натуралиста и следопыта, в частности.

Все ссылки на тему "Следы охотничьих животных"