Правда об ужах. .

Однажды жарким июльским днём я путешествовал по лесистому ущелью в окрестностях г. Туапсе, фотографируя достопримечательности местной природы и наслаждаясь босыми ногами прохладой чистого горного ручейка. Я постепенно выходил из леса к морскому побережью, где ещё в тенистой дубраве, под несмолкаемый оркестр поющих цикад, раскинулся целый палаточный городок отдыхающих, живущих прямо здесь, в лесу.

Неожиданно, на звуковом фоне нескончаемо поющего леса, я отчётливо выделил один голос. А точнее он выделился сам, ибо это был скорее не голос, а крик. И крик бедствия! Словно подражая цикадам, столь же монотонно, но настойчиво орала лягушка. Никогда не видя сцену, которую мне предстояло увидеть тотчас же, я, странным образом, даже интуитивно, догадался, что здесь могло происходить. И я не ошибся. На обрывистом берегу ручья, буквально под палатками отдыхающих, развернулась уникальная драма! Обыкновенный уж, спрятавшийся в густом плюще, только-только начал заглатывать озерную лягушку. Змея была крупной, лягушка – средних размеров, но в маленькой голове ужа она казалась огромной и непролазной, относительно его челюстей. Уж налегал на добычу с задней её части и, пока пытался упаковать как можно компактней её задние ноги, до предела растягивая свою эластичную пасть, лягушка истошно орала. Этот голос не был привычным лягушачьим кваканьем и скорее напоминал бесконечный крик овцы, или, страшнее того, младенца. Потом я узнал, что так ведут себя лягушки, когда их настигает змея и смерть неминуема. При этом сама лягушка даже не старается ускакать, а замирает на месте, будто в гипнозе. Настигающий её уж даже не удосуживается повернуть жертву, чтобы протолкнуть её головой вперёд, и начинает заглатывать с задних ног.

А тем временем, на странный лягушачий вопль сбежались отдыхающие. Такое зрелище все наблюдатели видели впервые. Наконец, исчезнув наполовину в змеиной пасти, лягушка замолчала. Её глаза помутнели, передние лапы безжизненно повисли. Амфибия уже не подавала никаких признаков жизни. Манипулируя верхней челюстью, то вправо, то влево, уж с невероятной алчностью, буквально на глазах налезал на свою добычу, быстро втягивая её в свою утробу. Чтобы протолкнуть такой кусок и не задохнуться, уж выставил наружу дыхательную трахею, которая периодически появлялась из-под скользкого лягушачьего туловища (прямо как у удавов). Надо признаться, что, ради попыток снять эту сцену как можно лучше и ближе, я определённо беспокоил ужа. Чтобы защитить свою добычу, он то и дело шипел и делал агрессивные выпады в мою сторону; кроме того, воздух вокруг наполнился такой вонью этой рептилии (об этом будет сказано ниже), что близко находиться было уже трудно. Но добычу уж не бросил и окончательно «обтянул» её собой. С заметным утолщением в передней части тела, змея спешно ретировалась, ускользнув в береговую нору, чтобы спокойно переварить добычу.

В отличие от ночных змей, шансы увидеть процесс заглатывания добычи ужом, активным в дневное время, конечно, больше. Но даже при таком раскладе, всё увиденное выше – настоящая удача!

Уж знаком многим, но не всем. Вот эти - «не все», его панически боятся, как любую другую ползучую тварь, другие хорошо знают и отличают от ядовитых змей, а третьи – и за змею-то не считают. «Вот это – змея! - указывают они на какую-нибудь шипящую «гадину» с немигающим взглядом, раздвоенным языком и обязательно ядовитую, – А вот это – ужик!» Но ведь все эти признаки, кроме разве что ядовитости, есть и у ужа… Тогда тем более странно. Видимо, выдают нашего ужа его жёлтые опознавательные пятна за головой, цвет которых может меняться, от грязно-белых до насыщенно-оранжевых.

Нет, уж – самая настоящая змея. Не ядовит, а потому добычу ему приходится заглатывать живьём. Но, как мы видели, это у него получается не хуже. У ужа нет, скажем, таких эволюционных новшеств, как у гадюки, но, подобно остальным представителям ужовых, и у него найдутся свои особенности: множество мелких зубов в верхней челюсти, полное отсутствие рудиментов таза и задних ног, наличие одного правого лёгкого и т. д. Уж активен в дневное время. Это видно по его круглому зрачку (у гадюки он вытянут в вертикальную кошачью щель). Это самая влаго- и водолюбивая наша змея, встречается вблизи рек, стоячих водоёмов, на болотах; не редок он и в лесах, часто попадаясь в дождливую погоду, вплоть до октября. Из встречающихся у нас змей, ужа больше всего тянет к человеческому жилью: он заползает в сараи, хлева, на огороды, в залежи прелой соломы, на фермы и т. д. Например, на окраине моего города обыкновенные ужи целой колонией прижились на плотине городского водохранилища, поселившись в россыпи больших камней на железнодорожном откосе. И как прижились – не выведешь! Даже колоссальная для ужей вибрация проходящих над ними железнодорожных составов не помеха, да и вода рядом. В большинстве случаев, питается уж земноводными; любимое блюдо – лягушки, начиная от головастиков и заканчивая взрослыми особями, которых только сможет проглотить. При случае поймает полёвку, ящерицу, даже другую змею, разорит гнездо с птенцами. И не только на земле, так как способен забираться на невысокие деревья и кусты. Как истинный водолюб, прекрасно умеет плавать, в случае опасности очень надолго может затаиться на дне, задержав дыхание. Однажды, на затопленных торфяниках мне довелось увидеть плывущего ужика; его головка была приподнята над водой, а плавно извивающееся тело создавало длинную рябь на воде.

Считается, что уж не кусается, а если и сделает это, то лишь поцарапает мелкими зубами. Однако учитывая, чем питается эта змея, ранку желательно обработать. Безобидный с виду уж имеет и свои средства относительной защиты. На основании личных наблюдений за ужами я осмелюсь выделить, как бы, три этапа. Первое – это демонстрация угрозы. По отношению к неприятелю уж проявляет агрессию: громко шипит, поднявшись «коброй» делает ложные броски. При этом участки за головой расширяются в стороны, наподобие капюшона кобры, наглядно демонстрируя предупреждающие жёлтые сигналы! Вот, оказывается, каково их истинное назначение. Такой «капюшонный» рефлекс ужа, вероятно, изначально был положен в основу образования знаменитых жёлтых пятен. За долгую эволюцию, природа вместе с наследственностью постепенно окрасила эти места, чтобы они выделялись ещё более заметнее, а, значит, максимально запугивали врага. Но если эти визуальные угрозы не действуют на врага, уж прибегает к своему секретному оружию: химической атаке. Из его клоаки вытекает жидкость с отвратительной вонью, содержащаяся до этого в кишечнике. По сути это ужиные испражнения. Уж пропитывается ими весь, воздух на многие метры вокруг наполняется этой вонью, запах которой весьма стоек. Как тщательно ни отмывать руки от такой «болтушки», пахнуть будут ещё долго. Как-то по этому своеобразному запаху, который после первого знакомства со зловонным ужом запоминаешь надолго, я отыскал место, где концентрировались эти змеи после зимней спячки. Но, как ни парадоксально, это оружие не отпугивает ни одного природного врага. Четвероногие и пернатые хищники едят ужей, несмотря на их вонь. Выходит, что страдаем от неё только мы, люди. И, наконец, последняя линия обороны нашего ужа! Разыгрывается целая сценка. Уж имитирует свою смерть. Тело его расслабляется (на руках он просто повисает верёвкой), сам переворачивается на спину, демонстрируя чёрно-белый («доминошный») живот, язык вываливается наружу, а пасть не просто раскрывается, а кажется, что вот-вот вывернется наизнанку. Да ещё эта вонь кругом! Поневоле оставишь бедолагу в покое. Как только опасность минует, уж «оживает» и быстро ретируется со злосчастного места. Далеко не все ужи действуют последовательно этим этапам. Многие сразу же обливаются зловониями, другие вдруг начинают разыгрывать смерть. А в позу «кобры» с раздутым и броским «капюшоном» чаще встают молодые ужи и ещё чаще – ужики, недавно вышедшие из яиц.

В апреле ужи пробуждаются после зимней спячки. С появлением крупных проталин они массово выползают из своих убежищ, чтобы погреться на долгожданном солнце. Иногда на разогретой весенним солнцем сухой траве можно видеть десятки греющихся ужей. Но стоит только подойти к ним, как нагретые солнечным теплом они моментально расползаются во все стороны, будто утекают. Только что, вроде были – и уже ни одного! Пугливые очень. К тому же хорошо видят. Но не все. Есть ужи, которые подвержены временной «слепоте», а потому условно становятся уязвимыми. Их легко заметить по мутно-молочным, будто заклеенным глазам и блеклой окраской всего тела. Издали они кажутся слепыми. Но явление это временное - первый признак наступающей линьки. Старая кожа отслаивается не только от всего тела, но и глаз. Глаза всех змей покрыты тонкой прозрачной плёнкой, образовавшейся из сросшихся век, а, значит, имеющую ту же структуру кожи. Кожа сдирается чулком со всего змеиного тела, начиная с головы. Зная расположение щитков и чешуек, по таким выползкам, как по слепкам, можно установить, какой именно змее они принадлежат.

Чтобы вволю насладиться наблюдениями за ужами и их фотосъёмкой, я каждый апрель – май отправляюсь к старой сельской церкви, полуразрушенным памятником прошлого стоящей на высоком холме. В её подвалах и пустотах стен зимует большое количество ужей. Здесь же собираются они на солнышке по весне в больших количествах, чтобы погреться и справить свадьбы. Вместе с ними живут и зимуют гадюки, но их много меньше. Столь распространённый факт о том, что уж не уживается с гадюкой, здесь, как и во многих местах, где я встречал оба этих вида вместе, лишёны всякого основания. Я сделал много фотографий, где хорошо видно, что ужи активно переползают по греющимся телам флегматичных гадюк. Наивно-добродушное выражение ужа-простачка, особенно, когда он как-то глупо и нелепо смотрит прямо в лицо, не идёт ни в какое сравнение с мёртво-ледяным обликом не шевелящейся ядовитой «гадины», лежащей бок о бок с ним. Уж всем своим видом говорит, что совсем не ядовит!

В апреле, после первой линьки ужи открывают сезон размножения. Образовываются клубки из переплетённых змеиных тел. В них обычно одна-две самки, вокруг которых обвиваются несколько ужаков, составляющих львиную долю клубка. Даже в момент копуляции пары, остальные самцы продолжают переплетаться с ними. Стоит приблизиться к ним, как клубок быстро «рассасывается», но крупная ужиха может остаться на месте, либо уползти последней, волоча за собой сцепившегося с ней, более мелкого самца.

В середине июня самка откладывает от 10 до 30 яиц в мягкой оболочке. Лучшие места для этого – перепревший навоз, компостная или даже помойная куча, влажная труха деревьев и пней, ворох прелой, гниющей соломы и т. д. То есть, те места, где идёт процесс гниения («парения») и выделяется тепло, необходимое для развития яиц. Своего рода природные «инкубаторы». После яйцекладки самка никакой заботы о будущем поколении не проявит. Маленькие ужики, не более 15 см. длиной, появляются в августе. Эти маленькие «червячки» предоставлены сами себе. В их питании преобладают насекомые, но скорее всего многие доживают до первой зимовки, не питаясь, а существуя за счёт своего резервного питания – желточного мешка, доставшегося им после рождения. На зимовку и молодые, и старые ужи собираются позднее других змей, иногда в ноябре. Убежищами им служат разного рода пустоты в торфяниках, под землёй, корнями деревьев, строениями человека, старые норы крупных животных и т. д.

Обыкновенного ужа можно смело назвать процветающим видом. Он активно мигрирует (заползает даже в крупные города) и заселяет необжитые до этого места. Зная места их концентраций, можно вволю наблюдать за этими энергичными и безобидными созданиями без всякого вреда для себя. Ну, а эмоции от того, что во время фотосъёмки какого-нибудь эпизода из их жизни, вдруг видишь, как одна из таких добродушных змеек пристраивается погреться на твоё колено, совсем не замечая тебя и словно доверяя, просто непередаваемы!

Все ссылки на тему "Очерки о животных "