В царстве серой цапли. .

Когда-то на эту цаплю охотились. Но не из-за вкусовых качеств её мяса, ибо оно имеет своеобразный рыбный привкус и не из-за роскошных спинных перьев – эгреток, из-за которых едва не вымерла её близкая родственница – большая белая цапля и которых, к счастью, у нашей цапли нет. В Европе, во времена средневековья, серая цапля была превосходным объектом для натаски и тренировки ловчих птиц в соколиной охоте. Воздушные схватки ловчих птиц с цаплями представляли собой впечатляющее зрелище. По этой причине охранялись её гнездовые колонии, и даже происходили конфликты за обладание таковыми. Но время шло, и мода на эту охоту канула в века. Но в начале XX столетия серая цапля стала уничтожаться по другой причине. На этот раз её обвинили в чрезмерном уничтожении промысловой рыбы. Цапля вдруг стала вредной птицей и врагом рыболовства. Сейчас даже объяснять не стоит, какое это было заблуждение, благодаря которому отстреливались не только сами птицы, но разорялись и гнёзда. В настоящее время известно, что серая цапля не наносит абсолютно никакого вреда рыболовству; зачастую ею уничтожается лишь слабая и больная, а особенно, лигулёзная рыба (поражённая лигулой, или ремнецом), о которой ещё будет сказано. А уничтожая, например, окаймлённых и особенно крупных, широчайших плавунцов, цапля, наоборот, способствует приумножению различных видов рыб, так как сами эти водные и хищные жесткокрылые и их личинки в общей своей биомассе уничтожают гораздо больше рыбной молоди, чем все серые цапли вместе взятые. К сожалению, серые цапли, особенно в своём красивом брачном наряде отстреливаются и поныне - в таксидермических целях и что особенно печально, так, «ради интереса».

В царстве у этих элегантных, больших и необыкновенно красивых птиц я впервые побывал в пору своей ранней молодости. Нельзя забыть того раннего сентябрьского утра, которое я встречал на отдалённых торфяных озёрах, что, как магнит притягивали не только массу всевозможной пернатой мелочи, снующей по тростниковым и кустарниковым берегам, уток различных пород и поганок, но и своих исполинов – поистине самых величественных околоводных обитателей.

Рассвет. На обширной глади воды – ни ветринки. Коричнево-серой полосой, словно в зеркале отражается затопленный мёртвый кустарник, одинокие сухие деревца с пробивающейся местами зеленью листвы. За ними – широкая полоса заболоченного ольхового леса. Вот-вот нарождающийся восход солнца изящно инкрустирован тонким рисунком из розовых и сизых облачков. На противоположной его стороне – ещё не угасшая Венера. Ещё затемно из затопленного сухостоя раздаются сдавленные кряканья хохлатых чернетей. Именно они своими гоготаньями и громкими всплесками, раздающимися в полнейшей тишине, начинают день в этом неописуемом и девственном рае. Вслед за чернетями пробуждаются серые цапли.

В тот день они заняли тихий и уединённый угол торфяного мелководья, плавно переходящий в илистый ольшаник. Утро большие птицы начали с кратковременного облёта своих владений. Снимаясь с макушек деревьев, где провели ночь, медленно маша крыльями, цапли улетали за пределы леса. Но возвращаясь, вновь заходили на очередной круг. Закончив получасовой облёт, цапли рассаживались на макушки крупных ольх, вдоль всей прибрежной полосы леса. Первое время им трудно было удержаться на гибких, качающихся ветвях: балансируя широкими крыльями, то приседая, то вытягиваясь, цапли старались найти равновесие. Длинные их шеи при этом были вытянуты вертикально. Но скоро птицы усаживались, и элегантность всех их поз и движений быстро обретала гармонию с окружающим миром. Позже их шеи складывались и, втянутые, наконец, в плечи, начинали придавать птицам полную безмятежность и покой.

Плавая в резиновой лодке по большой воде давным-давно затопленных торфяников, я впервые наслаждался наблюдениями за серыми цаплями в их естественной обстановке. Позже было много встреч с этими большими птицами. Я видел цапель и на высохших рыбных прудах и в камыше торфяных карьеров, на мелководье Чёрного моря и на льду ещё не открывшейся Волги. Поднимал с лесных болот, спрятанных под навесом густых деревьев, с деревенских прудков, с берегов и мелководий речек, ручьёв и мелиоративных канав. И где бы ни была та или иная встреча, это всегда был водоём, ибо серая цапля – птица околоводная. Предпочтение отдаётся прибрежным мелководьям морей, рек, озёр и прудов, особенно богатых кормом. А цапля наша – птица животноядная: лягушки и жабы, рыба, ужи, крупные водные насекомые, и их личинки – вот основной список кормов из постоянного меню этой птицы. Весной, во время прилёта, на заливных лугах и полях, цапли охотно ловят полёвок, мышей, водяных крыс, а также не брезгуют и их оттаявшими из-под снега трупами.

Наряду с выпью, серая – самая северная и наиболее распространённая наша цапля. Она живёт во всей Европе, средней полосе России и особенно южной части Азии, вплоть до Индии и Южной Африки. Любопытно, есть она и на Мадагаскаре, Альдабре, Мальдивах и многих других африканских и азиатских островах. В связи с таким широким её распространением, учёные выделяют три её подвида.

Весной в средней полосе России прилёт цапель достаточно ранний. Первые птицы появляются уже в конце, а иногда и середине марта, когда кругом ещё лежит снег, а реки скованы льдом. В это время одиночных цапель приходится видеть у полыней и промоин крупных водоёмов. В такой момент, стоящие на одной ноге и втянувшие головы в плечи одиночные цапли создают у наблюдателя впечатление поспешности своего прилёта. Более же массовый прилёт серых цапель приурочен к первым числам апреля.

Каждый раз, когда я вижу, как такая тяжёлая с виду, несуразная, длинноногая птица, как цапля садится на верхушки деревьев, то не перестаю удивляться, что она способна на такое. Тем не менее, эта околоводная птица тесно связана с деревьями, так как за редким исключением, ночует и гнездится именно в их кронах. Впрочем, не всегда и не везде. В южных областях, при отсутствии деревьев цапли гнездятся на заломах тростника, либо на слежавшемся тростнике, прямо на земле. Если вблизи водоёма преобладает ель, ольха или осина, цапли для гнездования используют эти деревья. Но обычно и что более всего относится к северным регионам, они предпочитают делать гнёзда в кронах корабельных сосен, а потому первые становятся трудно или совершенно недоступными для осмотра. Иногда на одном дереве может размещаться около пяти гнёзд, что свойственно для крупных поселений. Таким образом, высота расположения гнёзд может варьировать от нулевой отметки (на земле) до 30-ти и даже 40-ка метровой высоты. Гнёзда на соснах, например, характерны для Ярославской и Кировской областей. Но что интересно, в той же Ярославской области на озере Неро, почти сплошь покрытого тростником и не имеющего высотных деревьев имеет место, так называемый, кустарниковый тип гнездования. На протяжении нескольких лет серые цапли гнездятся здесь на низкорослых ивах, высотой всего два-три метра. Для северного ареала серой цапли это довольно редкое явление.

Серая цапля – колониальная птица. Размер колоний может составлять от нескольких единиц до сотен гнездящихся пар. Крупные колонии характерны для южных мест. Пример тому – Астраханский заповедник, раскинувшийся в дельте Волги. Здесь серые цапли поселяются вместе с другими, более южными цаплями, колпицами, каравайками и бакланами, но в виду своих размеров, стараются устраивать гнёзда выше остальных. И, наоборот, там, где цапель мало, эти птицы могут гнездиться отдельными парами, не образуя колоний.

Характерной особенностью серой цапли, как и всех цапель вообще, является наличие особых пёрышек на груди, животе и в подхвостье – пудреток. «Пудретки» потому, что концы этих перьев постоянно ломаются и крошатся, образуя что-то вроде пудры. Этой пудрой цапли натирают оперение, защищая его от воды и рыбной слизи. Любопытно, что делают они это ногой, а именно наиболее длинным когтем третьего (среднего) пальца, края которого имеют ряд мелких зазубрин и напоминают маникюрную пилочку.

Вспоминаются слова одного моего знакомого, работавшего в зоопарке. Он называл серую цаплю самой нечистоплотной и вонючей, из всех содержащихся там птиц. И действительно, земля и трава под гнездовыми деревьями, особенно в крупных колониях, до невероятной степени обгажены помётом взрослых и птенцов, всюду чувствуется вонь, в нос бьёт запах аммиака. Для завершения картины сюда можно добавить обронённые птицами корм, объедки, сброшенные погадки, трупы птенцов, выпавшие из гнёзд, скорлупу характерных голубых, выброшенных яиц. Всё это разлагается на жаре и создаёт невероятный смрад, создавая не самые приятные эмоции для наблюдателя.

В средней полосе России серая цапля, как птица водная, является окончательным хозяином ленточного паразитического червя – лигулы, или ремнеца обыкновенного. Рыбаки имеют представление о лигулёзе, как болезни, поражающей рыб. Неполовозрелая стадия ремнеца, так называемый плероцеркоид, развивается в брюшной полости карповых рыб: это та самая «солитёрная» плотва, карп и лещ, плавающая у самой поверхности воды и столь доступная для рыболовов. Сам паразит, как бы хочет, чтобы его съели и «заставляет» истощённую и обречённую рыбу подниматься к поверхности. Рыбоядные птицы, цапли, в частности, не упускают такого момента, в результате чего заражаются этим ленточным паразитом. В кишечнике птиц ремнец достигает половозрелой, то есть, окончательной стадии.

У серой цапли не так много природных врагов, так как птица эта достаточно сильна и способна постоять для себя. Но однажды, я оказался свидетелем того, как цапля стала жертвой обыкновенной лисицы. Трудно сказать, подранком ли охотника досталась она лисице или взрослой. Тем не менее, факт был налицо. Много серых, крупных и маленьких перьев, целых клочков белоснежных перьев с шеи и осколков полых костей было раскидано на оттаявшей апрельской траве, где четвероногий хищник разделывал свою добычу. Впрочем, следует признать это исключительным случаем. И не смотря на подобную трагедию, какие бы причины её не вызывали, серая цапля принадлежит к числу видов, у которых практически отсутствуют естественные враги, ибо птица эта до самого последнего момента агрессивна, отчаянна и достаточно сильна. И, как и у любого другого животного, и у неё могут быть свои тайны.

Поза цапли на рисунке в начале статьи кажется странной и неестественной. Этот рисунок основывался на кадрах из фильма Вячеслава Забугина – замечательного оператора и фотографа-анималиста. Снимая поведение цапель на Чёрном озере, совсем недалеко от МКАДа, он удачно поймал очень редкий кадр. Опустив крылья и вывернув их изнанку наружу солнечным лучам, цапля словно загорала, приняв действительно странную позу. Такое было снято впервые. Причём, птица не сушила оперение, как, например, после купания, а и в самом деле принимала солнечные ванны. Трудно дать объяснение подобному явлению. Многие стороны биологии вроде бы обычных и распространённых животных остаются, к сожалению, необъяснимыми.

Все ссылки на тему "Очерки о животных "